Екатерина, 26 лет, двое детей, 5 лет и 2 года
Моя первая беременность проходила максимально спокойно — мне был 21 год, я училась на четвертом курсе, договорилась об удаленном обучении, делала задания и ждала своего драгоценного ребенка. Я сознательно отказалась от курсов, считая, что роды — это естественный процесс, и он пройдет хорошо. Главное — не паниковать. Так вообще в нашей стране, видимо, всех настраивают. Я тогда очень берегла свои нервы, считала это своей главной задачей. И роды прошли действительно более-менее спокойно. Так и получилось. Только осталось в подсознании, что это сильная и долгая боль.
Ко вторым родам я не готовилась вообще — ну что там, я же недавно рожала. Все говорят, что второй раз проще, зачем готовиться? Но не тут-то было.
Когда я через 2,5 года пошла рожать снова, внезапно на меня навалился предыдущий насильно забытый опыт боли, и я не смогла себя контролировать. На схватках мне просто хотелось убежать из роддома, в ушах звенело, я ничего не понимала из-за боли. Да и врачи не особо поддерживали — они часто отходили на более сложные случаи, можно сказать, что я видела их мельком. Когда у меня начались потуги, я была в палате вообще одна. Я звала на помощь минут десять, кричала, но никто не приходил. На этом я потеряла много сил. В итоге ко мне пришла акушерка — хамоватая и грубая. Но это была хоть какая-то помощь. Я рожала бесплатно. Наверное, это мой выбор, и все эти моменты могли бы быть лучше в платных родах. В итоге ребенок застрял головой в родовых путях. Синяк на голове размером с саму голову прошел без последствий для здоровья ребенка — это редкость, нам повезло. Но, по словам врачей, у меня были легкие естественные роды.
В первые дни после родов тоже было непросто. Со вторым в целом было полегче, просто потому что у меня был опыт, но, помню, после рождения первого ребенка мне нужна была помощь, но в роддоме на мои вопросы никто не отвечал.
Например, я спрашивала, потому что просто не поняла, девочку надо мыть животиком вниз или вверх? Медсестры закатывали глаза и уходили. Только гнули свою линию с прививками.
Очень жаль, что в России не принято открыто говорить о том, какие проблемы могут возникать во время родов и после них и как они решаются. Кто-то запугивает чрезмерно, кто-то просто молчит — ни то ни другое не помогает. Мы все живем в каком-то молчаливом омуте, где никто друг другу не может довериться, потому что боится осуждения, боится не получить поддержки. Для меня роды стали настоящей психологической травмой, и самое обидное — помочь справиться с ней мне никто не смог. Мне пришлось разбираться с этим самой. Хотя со временем, конечно, становится легче.
Речь идет об эпизиотомии. В этом случае врач делает хирургический разрез на промежности ножницами или скальпелем, чтобы предотвратить тяжелый разрыв влагалища и окружающих тканей и облегчить роды.
Ольга, 36 лет, один ребенок 5 лет
Это была моя третья беременность. Первые две были замершие на ранних сроках — с выскабливаниями и всеми вытекающими потрясениями. Страх, что все повторится снова, присутствовал на протяжении этой беременности тоже. Да и протекала она тяжело с самого начала — были и угрозы выкидыша на начальных сроках, и несколько госпитализаций для сохранения, и строгий постельный режим. Только после 34-й недели, когда я знала, что легкие у ребенка уже развились и что если вдруг начнутся преждевременные роды, то все закончится, скорее всего, благополучно, я уже более-менее выдохнула и стала потихоньку готовиться.
Схватки начались ночью. Мне не с чем сравнивать, но было очень больно. Тогда мне сказали, что сейчас поставят клизму. Процесс дефекации еще не завершился, но меня уже начали торопить, хотели побыстрее отвести в родильное отделение. В это время мне еще надо было собирать вещи и натягивать компрессионные чулки. Это было что-то с чем-то. Натянуть на ноги чулки, особенно когда у тебя идут схватки, а эффект от клизмы еще не закончился, просто невозможно.
Помню, что я просилась в туалет, на что мне сказали: «Нет, езжай в родовое, там все доделаешь». Я еле добежала
Мне кажется, что в такие моменты важно слушать пациентку или хотя бы не мешать ей удовлетворять естественные потребности
Когда я все-таки оказалась в родильном отделении, у меня началось кровотечение. Помню, как врач с акушеркой о чем-то переговаривались. Мне поставили эпидуральную анестезию, но, по моим ощущениям, она действовала не больше 15 минут. Потом меня поместили на кресло, на котором кровотечение так и не останавливалось, но вдруг прекратились схватки. В итоге мне стали давить на живот, чтобы ребенок наконец вышел. Давили сильно, было очень больно. И да, официально этот прием уже давно запрещен.
Когда сын родился, он не сразу закричал. Я тогда очень испугалась, но в итоге с ним все было хорошо. Но не со мной. Из-за того, что у меня резко упало давление и не отделялась плацента, мне ввели наркоз. Когда я очнулась, я была уже в палате. У меня были сильнейшие разрывы, я просто не могла встать с кровати, мне было так больно, что я не могла ходить. Но уход за ребенком никто не отменял — в первую очередь, конечно, мне нужно было кормить его грудью. Давалось это с трудом. В роддоме никто не показывал, как это делать, на курсах тоже этому не обучают. Как умеешь — так и корми. Это странно.
Вообще мне многое показалось очень странным. Например, через полчаса после родов к тебе приходят с бумажкой и заставляют подписать согласие на вакцинацию против гепатита и туберкулеза. Сразу после родов женщина находится не совсем в адекватном состоянии. Хорошо, что я знала, что такая процедура последует, заранее к ней подготовилась. А если бы я не была в курсе?
Но самые ужасные разочарования меня ждали после родов. Никто не обсуждал со мной возможные осложнения. А их у меня было предостаточно.
Если бы мне, например, хоть кто-то из врачей сообщил, что 0,1% рожениц получают осложнения в виде ректовагинального свища, то я, наверное, сделала бы все, чтобы найти показания для кесарева. В итоге я попала в этот мизерный процент.
Или еще у меня стали расходиться послеродовые швы. Но врачи особо на это не обращали внимания. С ними я и уехала домой. Меня одолевали жуткие боли, которые не проходили на протяжении полугода. Из-за этого все это время я не могла нормально спать. По ночам из-за боли я даже не могла вставать к ребенку — спасибо мужу, который помогал. Плюс к этому у меня был лактостаз, потому что как правильно кормить ребенка, так никто и не научил. Из-за этого была повышенная температура. И еще много всего, перечислять я могу долго.
Из-за всех этих моментов никакой радости от материнства я не испытывала. На первых порах мне очень помогала моя мама. Но даже она видела, что ребенок вызывал у меня раздражение, потому что виновником всех тех изменений, что произошли с моим телом, я считала его. У меня копилась на него внутренняя злость. Плюс и он сам не был спокойным — мало спал, все время был на руках, орал. О таких моментах тоже мало кто говорит. Потому что не принято, потому что неприлично такое чувствовать. Потому что дети — это радость.
Мне иногда кажется, что отголоски вот тех болезненных ощущений я чувствую до сих пор. Прошло пять лет с момента родов, но у меня все еще иногда болят швы. Я стараюсь не вспоминать первые полгода после родов, потому что это был ад. Может быть, если бы мои врачи рассказали мне о всех возможных рисках и последствиях, я бы как-то психологически к ним подготовилась. Но у нас такое отношение к роженицам — считается, что она априори должна все знать. Так не должно быть.
День моих родов
Наутро третьего дня я, еле передвигая отекшими ногами, сама на такси приехала в приемное отделение и просидела там шесть часов. Была очередь. Ноги сводило судорогой, я сообщила об этом акушерке, но она не восприняла мои слова всерьез. А стоило бы. К моменту, когда я поднялась в палату, пришли мои анализы с сильно завышенными показателями белка. Почки переставали работать. Помню, я поднималась по лестнице, коряво, как утка, потому что чувствовала эти отеки уже у живота, а медсестра меня спрашивала, почему я так странно хожу…
Меня сразу привели на осмотр к главному врачу, она ласкового пощупала мой живот и сообщила, что сейчас меня переведут в реанимацию, поставят капельницы и мне будет легче. Там мне помогут. Почему мне не могут поставить ее в обычной палате, я на тот момент не думала. Мозг беременной, знаете, имеет свойство «закрываться» от переживательных вопросов. Я отдала свои вещи и одежду, нацепила белую сорочку и меня отвели на кровать в реанимацию. В ту же секунду в палату влетела бригада медиков: они начали ставить катетеры, аппарат для измерения давления, давать на подпись бумаги.
31 неделя и 1 день. Вот на таком срок родился мой сын весом 1 килограмм 408 граммов. Муж, кстати, примчался в роддом сразу (я позвонила, потому что его поддержка, пусть и по телефону, мне в тот момент очень была нужна), и до самой ночи ждал в приемном покое. Анестезиолог смог выйти к нему только ближе к 23 часам. Сообщил, что во время кесарева у меня случился резкий скачок давления и меня пришлось срочно увести под общий наркоз. И что я могла не выйти из него, просто не проснуться. Но повезло.
Историю рождения своего сына я ранее рассказывала. Сейчас ему уже семь лет. Родился он из-за тяжелой преэклампсии (гестоза). Белок в моче, повышенное давление и отеки – это и есть признаки этой болезни (ее еще называют поздним токсикозом). При тяжелой стадии гестоза есть только один выход – роды, иначе погибнут и мать, и ребенок.
Не буду писать про все ужасы кесарева, восстановления после него — это всё было на втором плане. На первом — глубоко недоношенный малыш, который три месяца потом боролся за жизнь в больнице. Каждый день врач говорила мне: «Ты же понимаешь, что ребенок тяжелый и может в любой момент умереть?». «Понимаю», — спокойно отвечала я. А внутри меня просто разрывало от страха, всепоглощающего, липкого, вязкого, кричащего.
Сыну семь раз переливали компоненты крови. Я не могла ничем толком помочь. Поэтому решила хотя бы искать людей, готовых сдать кровь с его группой и резусом (чтобы нужная кровь всегда была в наличии), отвозила им листки для станции переливания. Мои друзья кинули клич и тогда помочь отозвались 80 человек. Я всю жизнь буду им за это благодарна. Еще помню, как одна женщина привезла для моего сына крохотные вязаные носочки. До сих пор их храню в память о том, как много рядом хороших и отзывчивых людей.
Эти месяцы были для меня адом. В голове я часто прокручивала ситуацию, при которой возвращаюсь в роддом на сохранение ровно через четыре дня, а не позднее. При которой лежу дома, а не делаю репортажи. При которой все рекомендации врачей соблюдаю на 110%.
Я знаю мам с гестозом, которые лежали на сохранении до 37 недель и рожали в итоге доношенных малышей. Ведь родить раньше срока — это не родить крохотного человечка, которого надо просто откормить. Это огромный список диагнозов (которые могут до года снять, а могут и нет), это больничные инфекции, которые тут же цепляются к ребенку, у которого еще нет хорошего иммунитета. Это страх, боль, ужас и кошмар в одном флаконе.
Если у вас есть возможность предотвратить ранние роды, прикладывайте все усилия. Если врачи говорят, что это можно сделать, и прописывают лекарства, капельницы, кладут в стационар — езжайте. Не стоит, как я, думать, что они просто подстраховываются. Вы об этом потом будете жалеть всю жизнь.
Семь лет назад
В роддоме мне капали магнезию. Чудесное средство, которое за неделю сняло все отеки. Правда, ненадолго. Как только я начинала активничать (а я по жизни электровеник), меньше спать, много ходить (подруга подначивала, мол, ей врач советовала много ходить во время беременности — это полезно), отеки снова возвращались. На 29-й неделе меня снова отправили на сохранение, к отекам прибавилась простуда. В специальном отделении для «грязных» (заразных) пациентов я провалялась две недели. Помню, как врач зашла в палату, чтобы сообщить мне о выписке.
И опять я не восприняла эти слова всерьез. Мне казалось, что отеки — это что-то не очень серьезное. Что раз их можно снять капельницей, то выносливая я до нее дотерпит и выносит малыша до 40 недель, как положено.
Здесь стоит приостановиться и отметить, что на тот момент меня никто не отправил к гематологу (врачу, который специализируется на болезнях крови), никто не прописал таблетки, которые будут эту самую кровь разжижать. Почему? Ответа до сих пор не знаю. Это уже после я сдала анализы и гематолог сообщил, что если я когда-нибудь решусь на второго ребенка, то пить лекарства мне придется все девять месяцев. Поэтому мой совет мамам, у которых отеки: идите к гематологу.
Но вернемся на семь лет назад. Я, окрыленная выпиской из роддома, поехала на работу делать репортажи. Дома не могла сидеть ни минутки, хотя ноги снова предательски начали отекать. Я пылесосила, готовила, много гуляла (ведь я столько набрала килограммов, надо сбрасывать!). На четвертый день позвонила в роддом и сообщила, что еду к ним. На что мне ответили: мест нет. Ладно, решила я, подожду еще денек. На следующий день мест снова не было. А к отекам (из-за одного неприятного случая в тот вечер) присоединились волнение, повышенное давление и головная боль.
Марго, 31 год, один ребенок 3 лет
Моя беременность протекала на удивление легко — без токсикоза и изжоги. Вплоть до 38-й недели я работала и занималась спортом. Я не изучала никакой информации о самих родах — единственное, что я сделала, это сходила на однодневные курсы по дыханию. Я была на 100% уверена, что мои роды пройдут легко, ведь у меня молодой здоровый организм, как может быть иначе? В действительности все сразу пошло не так.
Я рожала бесплатно, в обычном роддоме, который был ближе к дому. Туда меня привезли уже с сильными схватками. Мне попались милая спокойная акушерка и грубая строгая врач. Я умирала от боли, но врач вместо подбадривания говорила, чтобы я терпела и не кричала. А я не то чтобы могла крики контролировать — боль была просто невыносима. Акушерка подсказывала мне, как дышать, но я вообще не понимала, чего от меня хотят. Те знания, которые я получила на однодневных курсах, улетучились из моей головы за секунду. Врач в довольно грубой форме говорила мне, что я не помогаю ни себе, ни ребенку. Эти слова тоже особо не вдохновляли, но я ничего не могла с собой поделать.
В тот момент я поняла, что отказаться от совместных родов с мужем было ошибкой. Он настаивал, но я не хотела, по-старомодному считая, что это чисто женское дело. Жаль, так у меня была бы хоть какая-то поддержка от родного человека.
Помню, что врач и акушерка между собой обсуждали, что, возможно, придется делать кесарево, потому что ребенок никак не мог встать в нужное положение. Первой моей мыслью было: «Так, сосредоточься, кесарево не нужно, я в состоянии родить сама». Не знаю, что случилось, но спустя несколько минут малыш действительно встал правильно. И тогда врач сказала: «Готовься, ты скоро родишь».
Меня проводили на кресло, и начались потуги. Не знаю, сколько по времени они длились, но мне они казались вечностью. У меня был довольно крупный ребенок — почти 4 килограмма. Для моего роста 160 и худощавого телосложения это много. Голова ребенка не проходила. Помню, что я тужилась, а врач просто орала: «Сильнее, сильнее, старайся лучше, ты женщина или кто?» Это просто ужасно. Я слышала, что в государственных роддомах это норма, но я не хотела в это верить. И у меня ничего не получалось. Тогда акушерка взяла ножницы и сделала мне разрез. Резать ножницами по живому — то еще удовольствие. После разреза я родила практически сразу.
Я понятия не имела, что после того, как мне положат ребенка на грудь, — это еще не конец. Во-первых, акушерка сразу начала зашивать меня, опять же по живому. Тогда боль уже притупилась, но я все равно все чувствовала. Во-вторых, я и не догадывалась о том, что после ребенка мне надо будет рожать плаценту. Я почему-то думала, что она как-то сама выйдет. Но родить плаценту я так и не успела, потому что отключилась. Как я узнала после, во время родов я потеряла много крови. Мне ввели наркоз, после чего плаценту убрали вручную, а потом сделали переливание крови. Очнулась я уже в палате, рядом лежала чистая, аккуратно укутанная дочка, она спала. Восстановление прошло относительно быстро (хотя нормально ходить и сидеть я не могла еще несколько месяцев), и уже на четвертый день нас выписали домой.
Что я могу сказать об этом опыте? Для меня он стал травматичным. И не потому, что было больно. О многих моментах, с которыми мне пришлось встретиться, я просто не догадывалась. Уже задним числом я поняла, что, возможно, все прошло бы намного мягче и спокойнее, если бы я была лучше подготовлена. Если бы я понимала, что хотят от меня врачи, когда они говорили про дыхание, если бы я была в курсе, что перед потугами ребенок должен правильно встать, что после его рождения тебе еще нужно родить плаценту, что, возможно, тебя будут разрезать ножницами и делать переливание крови… Но я всего этого не знала.
Да, роды — естественный процесс, но мы не кошки, которые знают, что делать.
Всем своим беременным подругам я рекомендую ходить на курсы — и не однодневные, а полноценные. Читать о женской анатомии. Задавать вопросы своему гинекологу. А также маме и подругам — пусть делятся опытом. Конечно, каждые роды уникальны, на 100% быть к этому готовым невозможно. Но будьте готовы хотя бы на 70%! Владейте информацией об осложнениях, которые могут возникнуть. Пусть она вам не пригодится, но вы будете психологически более сильны.
Многие говорят, что все неприятное и болезненное забывается, но это не так. Я до сих пор помню свои роды. И пока не готова повторить это снова.