Горгий
Обратимся к Горгию, имя которого уже в Античности было освящено ореолом риторической и софистической святости. Так, Флавий Филострат сообщает (Жизни софистов 1,9,1), что искусство риторов и софистов восходит к Горгию «как к отцу». Тем не менее Горгий вошел в историю в первую очередь благодаря философскому прозрению из «Трактата о небытии», где говорится:
Примерно две с половиной тысячи лет философы бились над этим высказыванием и сломали о него зубов не меньше, чем о Протагора. Одни говорили, что Горгий просто пошутил, другие — что обезумел, третьи — что это просто упражнение в искусстве спора, или эристике, в которой софисты были впереди ойкумены всей. Так или иначе, серьезно к этому всему отнеслись только в XX в., как бы «переоткрыв» Горгия заново.
Но поскольку дальнейший разговор об этом неизбежно уведет нас в темные недра философии, лучше сосредоточиться на том, что Горгий сделал конкретно для риторики. В своей речи «Похвала Елене» (8) он говорит, что «Слово есть великий властелин, который, обладая весьма малым и совершенно незаметным телом, совершает чудеснейшие дела. Ибо оно может и страх изгнать, и печаль уничтожить, и радость вселить, и сострадание пробудить». Но не всякая речь может быть столь всесильной, а лишь та, которая построена по строгим правилам с применением специальных риторических приемов, которые сам Горгий систематизировал и ввел в широкий оборот. Вот самые существенные из них: 1) тропы, то есть слова, используемые в переносном значении, к которым Горгий отнес а) метафору и б) сравнение; 2) антитезы — противопоставление предметов и понятий; 3) аллитерации — повторение созвучных согласных («В Питере пить»)); 4) ассонансы — повторение созвучных гласных («…дико, например, мы курим дико, например…»); 5) исоколон — равенство речевого периода (период — длинное сложноподчиненное предложение с развернутой мыслью и завершенной интонацией; 6) гомеотелевт — рифмовка окончаний последних слов в предложении; 7) анадиплосис — повтор последней фразы или слова предыдущего предложения в начале следующего.
Все эти приемы с течением времени стали назваться горгианскими фигурами«, а их использование создавало не просто риторическую прозу, но прозу, которая уже граничила с поэзией, оказывая тем самым на слушателя мощнейшее воздействие. От Горгия, помимо злополучного «Трактата о небытии» (который сохранился только в пересказах более поздних философов), до нас дошли три целиком сохранившиеся речи: «Похвала Елене», которая относится к жанру эпидейктических, или похвальных, речей, «Защита Паламеда» — апология и «Надгробное слово в честь афинян» — эпитафия.
Исократ
Дальнейшей разработкой столь важного понятия, как кайрос, занялся Исократ. Однако если у Горгия кайрос и его применение базировалось скорее на интуиции и вдохновении, то Исократ низводит кайрос до вполне прагматической трактовки, превращая его в инструмент речи
Другими словами, кайрос становится формальным принципом организации речи, то есть той формой, в которой и осуществляется риторический канон (инвенция, диспозиция и элокуция), о котором будет сказано отдельно. Философскую истину Исократ сознательно отвергает и заменяет ее правильным мнением, или доксой, поскольку считает, что философская истина не только недостижима, но и не нужна, а то и вовсе вредна. Правильное мнение, согласно Исократу, является не только целью оратора, но и практическим образом действия всякого разумного существа, предпочитающего синицу в руке журавлю в небе.
Гермагор
Во II в. до н. э. греческий ритор Гермагор из города Темнос разработал теорию стасиса (στάσις — точка разногласия, первоначальная точка дискуссии).
Если оратор умеет определить момент равновесия, когда силы еще не столкнулись окончательно, ему легче достичь своей цели. В политической сфере, например, определить стасис политического вопроса и сосредоточиться на соответствующих аргументах нужно для того, чтобы было больше шансов убедить или разубедить соответствующую аудиторию.
Уже цитировавшийся ранее Деметрий (I в. н. э.) написал сочинение «О стиле», опираясь на одноименное сочинение Теофраста и третью книгу «Риторики» Аристотеля. Большая часть его труда посвящена литературе, но она важна и с точки зрения риторики, поскольку стилистическая техника у них одинаковая. Основа стилистики Деметрия — учение о четырех стилях: простом, возвышенном, изящном и сильном.
Среди остальных авторов новое слово в теории риторики сказали Дионисий Галикарнасский (сер. I в. до н. э., «О соединении слов»), а также Псевдо-Лонгин («О возвышенном»). В первой работе углубляется теория трех стилей, изучаются звуковые свойства языка, разрабатывается теория ритмов, выдвигается идея о том, что красивая мысль с необходимостью должна облекаться в красивые слова, а план содержания и план выражения едины. Во втором трактате, «О возвышенном», исследуются патетические стороны речи и категория возвышенного, которое является «вершиной и высотой словесного выражения».
Теофраст
Обратимся к Теофрасту (III в. до н. э.), ученику Аристотеля. Как мы уже говорили, чаще всего в Античности ссылались на его сочинение «О стиле», где Теофраст выделяет четыре, как он говорит, силы (позже названные «добродетелями стиля»): правильность, ясность, уместность, украшение. Так, Деметрий пишет, что «Теофраст считает красивым слово, которое радует наше представление и слух или указывает на возвышенную мысль, заключенную в нем» (О стиле, 173). Также он написал интересное сочинение «Характеры», где подробнейшим образом разобрал отрицательные человеческие качества и продолжил исследование психологии эмоций, начатое Аристотелем во второй книге «Риторики». «Характеры» давали богатый материал для риторической аргументации — например, чтобы очернить оппонента.
Также Теофраст разработал теорию произнесения речи, завершив тем самым ряд «инвенция (изобретение), диспозиция (расположение), элокуция (создание текста высказывания), мемориа (запоминание) и акцио (произнесение)». В разработке этой теории он пользовался опытом актерского искусства греческого театра.
Коракс и Тисий
Начнем с Коракса и Тисия, ораторов V в. до н. э. и отцов-основателей риторики. В тех учебных пособиях, которые они составили, были собраны так называемые общие места, или топосы (от греч. τόπος — место), о которых мы скажем ниже, а также была изложена структура, по которой должна выстраиваться всякая речь: она должна иметь вступление, или так называемый проэмий (греч. προοίμιον), середину и заключение, или эпилог (ἐπίλογος). Cередина в свою очередь делилась на два отдела — повествование, или диегезис (διήγησις), и спор (ἀγών). В повествовании излагаются события и факты, в споре опровергаются доводы оппонента и доказывается правота оратора
Последнее было особенно важно в практике народных судов, возобновивших свою работу после долгого перерыва, связанного с тиранией. Поскольку греческое судопроизводство не знало института адвокатуры и презумпции невиновности, изобретенной позже римлянами, то, выступая в дикастерии (греч
δικαστήριον — суд присяжных) перед судьями, человек, во-первых, должен был сам себя защищать от истца, а во-вторых, будучи обвиненным, он уже как бы априори считался в некотором роде виновным. Защитительная речь (или апология) в случае успеха либо освобождала его от этой вины, либо, в случае провала, лишь подтверждала эту вину постфактум. Целью судебного красноречия, таким образом, была одна простая вещь: убедить судей в невиновности, если ты подсудимый, или, наоборот, в виновности, если ты — истец. Речь в защиту называлась апология, обвинительная — категория (греч. κατηγορία — обвинение).
Еще одним важным изобретением этой сицилийской парочки была концепция риторической вероятности, или правдоподобия (εἰκὸς). Вот как определяет эйкос спустя сто лет, то есть примерно в cередине IV в. до н. э., Аристотель в своей «Риторике (1402 b20):
А вот что пишет о правдоподобии за пару десятилетий до Аристотеля Платон, презирающий риторическое искусство, а значит и Коракса с Тисием, в диалоге «Федр (273с):
